Средства массовой информации сегодня

    В свою очередь интересы и цели этих субъектов информационного процесса складываются под влиянием мощных общесоциальных факторов, среди которых можно выделить экономические, политические, социальные и духовные процессы, вовлекающие в свою орбиту миллионы людей и определяющие вектор движения общества и государства.  

    Российская  журналистика в послепереходный  период.

    Не  вдаваясь в глубокий анализ происходящих в этой системе процессов просто обозначим, что происходит, например, в России. Россия в целом, как система, до декабря 1993 года очень осторожно двигалась к открытому обществу. Была свободная пресса, правительство занималось спасением экономики и почти не пыталось руководить информационными процессами, частный бизнес был слишком слаб, чтобы мечтать о подчинении себе общественного мнения.

    С декабря 1993 года многое стало меняться. Я не о разгоне Верховного Совета говорю. Скорей всего, его надо было разогнать. Но с этой точки Россия пошла в обратную сторону. Это очевидно любому, кто анализирует ситуацию. Мы движемся к закрытому обществу. По всем трем параметрам открытого общества...

    Рынка у нас практически нет. Какой  рынок в монополизированной экономике? Отношения между гражданами и так называемыми юридическими лицами регулируются нормами, которые только с огромной натяжкой можно отнести к правовым. А вопрос о том, есть ли у нас гражданское общество, по-моему, можно даже не ставить.

    А что это означает?

    Общественность  бессильна. У нас нет среднего класса, у нас нет той структуры, которая имеет устойчивый социальный интерес. Страна раздроблена. Страной  правят элиты, контролирующие власть и  СМИ... Поэтому, когда мы добиваемся свободы для прессы, надо ясно понимать, что на самом деле этой будет свобода для одной элиты топить с помощью "свободной прессы" другую элиту или ее представителей. Поэтому прежде чем говорить о свободе печати, свободе слова надо понять свобода для кого? Кто нас использует?

    Было  бы большой наивностью полагать, что  в свободе слова заинтересованы сами журналисты. В каком-то смысле конечно заинтересованы. Но в каком? В Союзе журналистов СССР, нам  было всего 25 тысяч журналистов. Потом  оказалось, что 40 тысяч. Сейчас утверждают, что в России чуть ли не 100 тысяч членов Союза журналистов. Это люди, основным источником доходов которых является продажа скандалов. Не информации же, на информации много ли заработаешь?! По имеющимся данным в России выходит от 11 до 14 тысяч газет. Средний тираж российской газеты 10 тысяч. Есть газеты, с трудом набирающие полторы-две тысячи читателей. Тираж в три тысячи экземпляров в некоторых регионах считается очень приличным. Кому нужна такая газета?! Может ли она выжить без постоянных дотаций и субсидий? Понятно, что работающий в такой газете редактор, журналист стремится, чтобы ему была прежде всего обеспечена свобода добывать деньги, как кто считает нужным.

    Таким образом, когда мы говорим о ситуации в СМИ, то мы должны понять следующее. Страна в целом идет вбок  от информационно открытого общества. Следовательно, эти процессы через политику, экономику, социальные отношения, духовные отношения неизбежно сказываются на настроении журналистов, властей, населения и сдвигают вектор журналистики. Куда? Процесс, который происходит сегодня в журналистике, называется приватизацией журналистики. Не СМИ. СМИ как раз плохо приватизируются. Приватизирован журналист. Он вообще уже забыл, что должен выражать голос общественности, как говорил Холмберг, некоего среднего класса, общесоциальные интересы. Он четко и честно выражает интересы либо свои личные (это моя газета, это моя программа), либо интересы узкого клана, группировки, элиты, мафии, наконец. То есть происходит то, что называется растлением журналистики, ее растаскиванием по отдельным группам. Это было бы вполне нормально, если бы в стране сложилось гражданское общество, существовал мощный средний класс, существовали социальные структуры, защищающие общество от потрясений.

    В наших же условиях свобода печати, свобода доступа к информации, все наши свободы используются против гражданского общества, против целей общества. Можно сотни, десятки примеров привести, как это все происходит, но просто очень хотелось бы, чтобы в предисловии к нашей концепции было сказано, что процессы, происходящие сегодня в российской журналистике и в других журналистиках являются очень сложными, неоднозначными. И само по себе оголтелое требование: дайте нам свободу доступа ко всему, дайте нам свободу печати и так далее и так далее, ( может привести к совершенно неожиданным последствиям. Поэтому чтобы мы с вами, размышляя об этих серьезных и важных вещах, закладывая некую концептуальную основу законодательства наших стран, понимали, что мы смотрим очень далеко вперед. Это же не сегодняшний закон. Он должен действовать если не двести лет, но хотя бы пару десятилетий.

    Вот этот круг проблем нужно бы обозначить, а теперь немного рассказать о  деятельности комиссии по свободе доступа  к информации.

      Прошедшее десятилетие со всей  отчетливостью показало, что между нашими правами, зафиксированными в Основном законе, других законодательных актах, и возможностью эти права реализовать огромная дистанция. Особенно наглядно эта дистанция проявляется в области информационных отношений. Россия подписала международные акты, фиксирующие право гражданина свободно искать и получать информацию любыми средствами и независимо от государственных границ. У нас есть много других законодательных актов, посвященных этой же проблематике. Но каждый, кто пытался получить какую бы то ни было информацию, выходящую за пределы той, которую ему предлагают, а иногда и навязывают, знает, насколько это трудный, мучительный и чаще всего безрезультатный процесс. Жизнь довольно грубо продемонстрировала разницу между понятиями "право на информацию" и "получение информации". Оказалось, что между первым и вторым находится множество барьеров ( правовых, финансовых, организационных, технических, которые и определяют реальные возможности получения информации.

    Есть  основания подозревать, что большая часть этих барьеров воздвигнута сознательно с целью сегрегировать граждан на группы, различающиеся по предоставленным им возможностям получать такой важнейший в современных условиях жизненный ресурс, как информация, без которой невозможно принятие обоснованных и эффективных решений по поводу собственной жизни, жизни общества и государства. Лишенные точной и своевременной информации, индивиды и социальные группы вынуждены принимать ту стратегию развития общества и государства, которую им предлагают те, в чьих руках власть, в том числе и над информационными ресурсами.

    И в этой связи еще предстоит  проанализировать вопрос о той гипертрофированной роли, которую играют в нашей жизни  средства массовой информации, являющиеся основным, а иногда и единственным источником информации для подавляющего большинства россиян, и о том внимании, которое оказывают СМИ все, кто обладают властью или претендуют на нее.

    В России законодательно обеспечена свобода  массовой информации. Нет цензуры. По крайней мере явной. Но, то ли по чьему-то сознательному умыслу, то ли как-то само собой, цензура переместилась из сферы контроля за содержанием СМИ в сферу контроля за предоставляемой журналистам информацией. Теперь обществом манипулируют, регулируя доступ журналистов к информации. Тысячи журналистов вдруг почувствовали, что получить информацию, право на которую у них как будто никто не отнимал, становится все более трудно, а иногда и просто невозможно.

    Имеющиеся в Комиссии по свободе доступа  к информации материалы со всей неопровержимостью доказывают, что российские журналисты по-прежнему получают информацию в основном из властных структур, которые имеют возможность в любой момент под самыми надуманными предлогами лишить их возможности эту информацию получать.

    В среднем по всему массиву опрошенных российских журналистов лишь 8.9 процента ответили, что им никогда не отказывали в предоставлении информации. Свыше тридцати процентов опрошенных указали, что им часто отказывают в предоставлении информации. Исследование показало, что сотрудники негосударственных СМИ значительно чаще сталкиваются с отказом в предоставлении информации, чем их коллеги из СМИ, в той или иной степени связанными с различными органами власти. Особенно отчетливо эта закономерность проявляется на уровне федеральных СМИ. Чаще всего отказ в предоставлении информации объясняется ее засекреченностью, а также запретом руководства.

    Исследование  подтвердило, что в России полностью  отсутствует традиция правового  разрешения конфликтов в сфере доступа  к информации. В судебные органы по вопросу о непредоставлении информации обращались лишь 2.2 процента опрошенных местных журналистов, 0.9 региональных журналистов и 0.0 сотрудников федеральных СМИ.

    И здесь нужно настойчиво подчеркнуть  мысль, о которой уже говорили: право ( это очень хорошо, законы хорошие ( это очень важно, но только в России все определяется не правом, а традицией, неким естественным механизмом решения, не прибегая к праву. Российские журналисты выработали целый пакет способов преодоления запретов. О них тоже здесь говорили.

    Одним из результатов проведенных исследований и обсуждений стала убежденность, что проблема свободы доступа  к информации значительно более  сложна, чем казалась вначале. Еще  раз подтвердилась истина, что  все социальные процессы взаимосвязаны и невозможно решить проблему доступа к информации журналистов, не решив эту проблему в целом. Речь идет о выборе стратегии взаимоотношений между государством как совокупностью институтов и обществом как совокупностью социальных групп и отдельных граждан.

    Сформировались  две тенденции решения возникающих  в этой сфере проблем: одна основывается на идее тотального управления (иногда говорят мягче ( регулирования) информационными  потоками, другая ( на презумпции открытости информации на законодательной и экономической основе.

    В Государственной Думе РФ, правительстве, силовых ведомствах, научно-исследовательских  учреждениях достаточно влиятельные  силы настойчиво продвигают идеи информационной конфронтации, призывают к ужесточению  позиции государства по отношению к СМИ, настаивают на введении открытой или скрытой цензуры над содержанием информационных потоков и к жесткому государственному контролю над всеми каналами передачи информации. Особенно опасно, когда это делается под предлогом защиты информационной безопасности государства и общества. Уже появляются требования срочно отреагировать на факт ведения против нас информационной войны, констатируется, что "чужие спецслужбы безнаказанно "разгуливают" по нашему эфиру и куражатся на газетных страницах".

    Все это до боли напоминает сценарий, по которому начиналась и разворачивалась холодная война.

    Что касается сторонников информационной открытости, то пользуясь всем известным  определением, можно с уверенностью сказать, что узок их круг и страшно  далеки они от народа. Опыт работы КСДИ быстро развеял иллюзии о том, что, поскольку журналисты постоянно сталкиваются с фактами незаконного ограничения права на получение информации, именно они станут той силой, которая поставит в центр общественного внимания эту проблему и будут инициировать и стимулировать поиск путей ее разрешения. Выяснилось, что хотя большинство журналистов так или иначе сталкиваются с ситуациями, когда им отказывают в информации, мало кто из них готов добиваться информационной прозрачности общественных отношений. Более того, наиболее откровенные и по своему честные коллеги однозначно говорили о том, что реализация идеи свободного доступа к информации на корню подрезает тот тип журналистского профессионализма, который строится на добывании секретной информации, создании утечек, глубокомысленном комментировании никому неизвестных фактов, построении основанных на домыслах журналистских гипотез.

    Открытый  доступ к информации сильно мешает многим. Сыщики недовольны любой утечкой, потому что она всегда осложняет их работу. Банкиры хотят контролировать информационные потоки, потому что деньги предмет деликатный и даже очень легкий намек на трудности в том или ином банке оборачивается для последнего потерей огромных денег и клиентов. Ну, а то, что российская власть просто не мыслит свою жизнь без тайны, ( это известно не первое столетие.

    Но, с другой стороны, обстановка секретности  неизбежно приводит к тому, что  манипуляторы сами оказываются манипулируемыми. Не говоря уж о том, что такая обстановка является питательной средой для коррупции, принятия преступных и неэффективных решений. Самый наглядный пример - Чечня.

    Поэтому, если Россия намерена войти в круг цивилизованных стран, то необходимо добиваться, чтобы монополия власти на информацию была разрушена, чтобы мысль о том, что право гражданина на выражение своих мнений, на свободу доступа к информации является основой для реализации других прав и свобод стала аксиомой для большинства населения. Защита этого права через суд должна стать обыденным явлением. Только в этом случае удастся заставить работать многие пребывающие в летаргическом сне статьи российских законов.

    Мне уже приходилось писать о том, что для контроля за соблюдением  властными структурами права  граждан на информацию должны быть созданы специальные ( государственные и общественные ( органы, наделенные определенными полномочиями, главными задачами которых должны стать контроль за тем, чтобы государственные информационные ресурсы, в соответствии с российским законодательством, были действительно открытыми и общедоступными, (за исключением информации с ограниченным доступом, при условии, что эти ограничения будут четко и ясно оговорены и будут доступны общественному контролю) и оказание юридической и организационной помощи гражданам, столкнувшимся с препятствиями на пути получения необходимой им информации.

    Осуществление этих мер, реализация политики информационной открытости даст новый импульс рыночным и демократическим преобразованиям, будут способствовать становлению  открытого общества, действительному обеспечению информационной безопасности личности, общества, государства.

    Понятно, что такая политика вызовет сильнейшее раздражение и противодействие  у достаточно влиятельных сил. Поэтому, не боясь ошибиться, можно предположить, что реализация идей информационной открытости, прозрачности политической и экономической жизни общества, свободы доступа граждан к информации, потребует многих и многих лет напряженной работы.