Международный терроризм: мифы или реальность

            Нередко вызов, брошенный Западу со стороны террористических группировок, базирующихся в азиатских, африканских и латиноамериканских странах, воспринимается как столкновение цивилизаций. Это далеко не так. Скорее всего, это нарастание глобализации сопротивления сырьевых регионов индустриально развитому миру. Неспособность этих стран выйти за рамки их нынешнего положения как сырьевого придатка индустриально развитых государств часто связывается со стремлением США, западноевропейских стран и Японии сохранить невыгодное и даже губительное для первых сформировавшееся мировое разделение труда. Однако по большей части сохранение этого положения не ограничивается уже устоявшимися международными торгово-экономическими связями. Оно подкрепляется активной внешней политикой Запада, в том числе военно-силовым доказательством его незыблемости. Иллюстрацией этого может служить позиция США, объявляющих любой регион, в недрах которого обнаружены запасы углеводородных энергоносителей зоной их «национальных интересов». При этом национальные интересы стран, расположенных в таком регионе, обычно игнорируются. Примером тому может служить нынешняя операция по «демократизации» Ирака, начинавшаяся под лозунгами «борьбы с международным терроризмом». Все эти подходы западных демократий к решению мировых экономических проблем, неразрывно связанных с их геополитическими устремлениями к господству в мире, находят свое воплощение в политике глобализации, оставляющей «за бортом» интеграционных процессов или на периферии глобальной экономики многие регионы мира. Более того, глобализация отражает и закрепляет неравномерное развитие различных регионов, превратившись в одну из основных предпосылок генерирования экстремистских настроений и благоприятствования международной террористической деятельности.

   Немаловажное значение для формирования климата, благоприятного для распространения международного терроризма во второй половине ХХ века, имело противостояние между Западом и Востоком, Североатлантическим альянсом и Варшавским Договором. Это противоборство, которое нередко приобретало открытый конфронтационный характер, придавало мощный импульс разрастанию насильственных действий не только в развивающихся странах, но и в западном мире. В Западной Европе, Северной Америке и Японии, а также в Азии, Африке и Латинской Америке расширялся процесс возникновения и развития леворадикальных настроений различного толка (маоизм, троцкизм, анархизм и пр.), которые нередко обретали структурированную форму в виде экстремистских организаций и группировок.

         В отличие от азиатских, африканских и латиноамериканских государств, где антиправительственные действия приобретали преимущественно массовый партизанский характер, в Западной Европе и Японии получила распространение практика формирования малочисленных подпольных, но чрезвычайно мобильных групп, выдвигавших в качестве обоснования своей террористической деятельности различные левацкие теории. Немалую роль в их становлении сыграли «бунтарские 60-е», отражавшие правовой нигилизм студенческих движений того времени и молодежный максимализм. Характерным признаком этих групп был антиимпериализм, включая все тот же антиамериканизм и антивоенные настроения, в самом широком смысле этого понятия. Он реализовывался через насильственные действия в отношении собственных буржуазных правительств и местных капиталистов, через террористические акты, мишенью которых являлись структуры НАТО и иные объекты «агрессивной американской военщины», развязавшей войну в Индокитае. Так сформировалось понятие «евротерроризм», характерное для Западной Европы 70-80-х годов. Параллельно с этим в мире шел процесс усиления праворадикальной альтернативы марксистским доктринам революционизации общества и хода мировой истории. Он нашел свое выражение в приходе к власти праворадикальных режимов, зачастую склонявшихся не только к атрибутике фашизма, но и к ее идеологии и методам политической борьбы, а также в деятельности правоэкстремистских организаций и группировок в Западной Европе и Латинской Америке.

  Последующий ход событий, связанный с крушением социалистического лагеря и крахом марксистско-ленинской теории переустройства общества, внес некоторое смятение в западноевропейский левацкий терроризм и вызвал временную утрату политико-идеологической ориентации частью его носителей. Несмотря на существенное снижение насильственных действий левоэкстремистских групп и организаций, следует признать сохранение предпосылок для его возрождения в будущем. Что же касается латиноамериканских и азиатских левоэкстремистских боевиков, то в своем большинстве они сохранили свои идеологические пристрастия, хотя их идеи уже давно были выхолощены, а зачастую и заменены националистической риторикой.

   Следует отметить, что 80-90-е годы прошлого века сопровождались кризисом межгосударственных институтов призванных обеспечивать устойчивый уровень международной законности. Прежде всего, это касается Организации Объединенных Наций. Она утрачивала свой независимый статус международного арбитра и превращалась в некий Наднациональный орган, чьи функции все больше ограничивались фиксацией множащихся фактов попрания суверенитета и независимости слабых стран со стороны государств, претендующих на роль архитекторов нового мирового экономического и политического порядка. На смену пусть и не идеальной практике осуществления международного права пришло «право сильного». Оно как бы сошло с экранов американского вестерна, идеализирующего период покорения североамериканских территорий европейскими переселенцами, когда шло массовое уничтожение коренного населения Северной Америки и его вытеснения в резервации.

   Развал биполярной системы миропорядка вызвал к жизни «феномен переходной зоны», которая характеризуется нестабильностью как экономической ситуации, так и политических процессов. В 90-х годах произошел распад ряда многонациональных государств, обусловленный в том числе внешним стимулированием сепаратистских тенденций. Примером этого может служить Югославия, где процесс распада привел к гражданской войне, Советский Союз, на территории которого образовалось сразу несколько очагов межнациональной напряженности, и ряд других стран. Развал одних стран и формирование на их территориях новых государственных образований привели к ослаблению местных органов власти, неспособных контролировать развитие внутренней ситуации, в том числе в сферах общеуголовной преступности и международной террористической деятельности.

  Многие страны мира, ранее считавшиеся сателлитами одного из двух военно-политических блоков (НАТО и Варшавского Договора), неожиданно для себя оказались вне устоявшейся системы международных взаимоотношений и оказались предоставленными самим себе. Они остались один на один со своими внутренними проблемами и региональными противоречиями, являвшимися ранее элементом противоборства по оси Запад-Восток. Такое положение добавило неустойчивости их социально-политическому положению и стимулировало рост экстремизма в обществе, который проецировался на весь регион.

  Неспособность азиатских, африканских и латиноамериканских государств и, главное, их неготовность решать социальные проблемы, невиданные масштабы коррумпированности подавляющей части их государственного аппарата и неэффективность управленческих решений находящихся у власти правительств вызывает массовое недовольство в обществе. Все это толкает на поиск новых путей преодоления существующих проблем - бедности, господства корпоративно-плановых структур, традиций бюрократизма и докапиталистической эксплуатации, низкого уровня культуры и угнетения национального самосознания. Перед ними во весь рост встает задача устранения гегемонии мирового корпоративного капитала, давящего национальную экономику. Отсюда обращение к первоосновам национальной государственности, сформировавшимся в обществе традициям и обычаям. В частности, значительная часть населения многих стран видит выход из создавшегося положения в возвращении к «истокам». Эта тенденция, набирающая силу во многих уголках мира, представляет собой протест против засилья западной культуры и навязывания западного образа жизни и мысли. Она получила широкое распространение в мусульманском мире, и в частности в арабских странах. Тем самым формируется основа для национального и религиозного обоснования экстремизма и его крайней формы - терроризма.

  Многочисленные проблемы, существующие в сфере межнациональных отношений, представляют собой значительную опасность для государственной и общественной безопасности на внутригосударственном, региональном и мировом уровнях. Их основой служат этнокультурные противоречия, которые долгое время не находят своего решения или, что еще хуже, игнорируются и даже подавляются правящими режимами. Ярким примером этого является ситуация с курдским вопросом в Турции, где власти отказываются признавать самобытность курдского этноса, пытаясь и насильственно интегрировать курдов в турецкое общество. Крайне тяжелая ситуация сложилась в африканском государстве Руанда в середине 90-х годов. Формальным поводом для начала гражданской войны, достаточно быстро приобретшей признаки геноцида, послужила в 1994 году гибель в таинственной авиакатастрофе президента этой страны, представлявшего народность хуту. Ущемленная в правах народность тутси, интересы которой отражал трайбалистский Патриотический фронт Руанды, прибегла к массовому насилию и убийствам и свергла правительство хуту, также прибегнувшее к террористическим методам ведения политической борьбы. Вмешательство соседних африканских государств снизило накал напряженности в Руанде, но не прекратило кровопролитие полностью и не решило проблему беженцев.

  Жесткая, недальновидная, а порой и насильственная политика преодоления межнациональных проблем, характерная для многих государств мира, приносящая тактические результаты на определенном историческом этапе, зачастую ведет к еще большему их обострению и в конечном итоге перерастанию в конфронтацию между доминирующим национальным большинством и подавляемым меньшинством. Лишенные возможностей реализации своих прав, прежде всего нa национально-культурную автономию, представители этого меньшинства находят выход в неадекватной форме выражения протеста, в том числе в осуществлении террористических актов в условиях регионального соперничества отдельных государств и столкновения их интересов радикальные проявления национализма довольно часто выходят за рамки внутригосударственного конфликта, находя явную или скрытую внешнюю поддержку. Тем самым внутренний националистический радикализм приобретает признаки международного конфликта, открывая широкое поле деятельности для международных террористических организаций. Застарелые национальные конфликты характеризуются периодическим рецидивом обострения, подтверждением чего являются, например, антитурецкие теракты радикальных армянских националистических организаций.

  Не меньшее значение для роста террористических проявлений имеют и расовые противоречия. Их опасность заключается в том, что нагнетание расовой вражды в большинстве случаев направлено против выходцев из других государств и иностранных граждан. Таким образом, в расовой неприязни изначально заложено зерно, способное спровоцировать международную напряженность и, следовательно, террористические акты, совершаемые на расовой основе. Примеры расового насилия можно найти в различных уголках земного шара, в частности, в США (деятельность ку-клус-клана и сторонников различных групп и организаций, выступающих за чистоту «белой расы» и считающих себя носителями идей «арийской нации» ), а также в ряде западноевропейских стран (нападения на выходцев из Азии и Африки и помещения их культурных ассоциаций и клубов во Франции, Великобритании, Германии, Италии). Однако наиболее полно практика расового насилия, принявшего формы террора, получила на юге Африки в период господства белого большинства. Узкорасовый подход к вопросу построения государства имел своим продолжением активную террористическую деятельность некоторых расистских организаций, существовавших в Южно-Африканской Республике (ЮАР), в отношении соседних африканских стран (Намибии, Зимбабве, Мозамбика). Такая тактика полуподпольных и тайных южноафриканских расистских организаций была обусловлена опасениями прихода к власти в этих странах национально-освободительных движений черного большинства, которые несли угрозу стабильности режима апартеида.

  Люди, чьи гражданские права и свободы ущемляются в результате расового подавления, способны на ответные, порой решительные действия. Расовое насилие порождает еще большее ответное насилие. Именно так развивались события в Южной Африке, где сразу несколько движений и организаций объявили войну режиму апартеида с применением террористических методов. Применялись политические убийства государственных служащих, показательные суды над коллаборационистами с вынесением смертного приговора и приведением его в исполнение, нападения на полицейские участки и правительственные учреждения. В 60-80-х годах прошлого столетия в ЮАР активные антиправительственные насильственные действия осуществляли прежде всего зулусские организации - Африканский национальный конгресс и «Копье нации», а также ряд других подпольных структур, боровшихся за установление власти туземного большинства.

  В соседней Южной Родезии, нынешнем Зимбабве, к террористической деятельности, являвшейся частью борьбы за национальное освобождение от господства белых поселенцев, прибегли африканские организации - Союз африканского народа Зимбабве и Африканский народный союз Зимбабве. В Намибии, являвшейся вплоть до 1989 году подмандатной территорией ЮАР, ответом на расовое насилие стала активность Народной организации Юго-Западной Азии (СВАПО), признававшей целесообразность использования террористических методов в рамках национально-освободительной борьбы. В США политика расовой сегрегации привела к возникновению различных организаций и групп афроамериканского населения, наибольшую известность из которых получили «Черные пантеры», пик активности которых пришелся на вторую половину 60-х годов ХХ века.

  Конец 80-х - 90-ые годы прошлого столетия ознаменовались резким ростом сепаратизма, обусловленного националистическими идеями. Его спецификой является то, что сепаратизм этого периода, обусловленный во многом объективными причинами, был тем не менее вызван искусственно. Это, прежде всего, относится к национально-сепаратистским тенденциям, захлестнувшим некоторые страны Восточной Европы (Югославию, СССР, Чехословакию). Они были использованы Западом для расшатывания положения в Социалистических странах. Более того, США и западноевропейские государства, прикрываясь риторикой о защите прав и свобод национальных меньшинств, фактически придали интернациональный характер межнациональным, ранее скрытым конфликтам в ряде восточноевропейских стран.

   Наиболее наглядным и последовательным по своей реализации был пример вмешательства Запада во внутренние дела Югославии. Разжигание реваншистских националистических настроений в отдельных частях этой страны спровоцировало кровавую гражданскую войну. Она привела к расчленению единого государства и разделению населения на «своих» и «чужих» по национально-религиозному признаку. Более того, война была использована в качестве предлога для «гуманитарной» военной интервенции сил НАТО, якобы призванной прекратить бойню. Однако, как показывают события рубежа тысячелетий, это вмешательство породило куда более серьезные для мирового сообщества последствия.